«Москва хочет, чтобы Вашингтон полностью отдал Украину ей. Объявленное перемирие — из этого же репертуара»

– В реальной политике важно не содержание, важна форма — Россия называет идущую войну не войной, а украинским кризисом. Мол, в их зоне влияния, в одном из государств, есть некий кризис, и они его решают, – пишет Левин. – С помощью «специальной военной операции», агентуры, дипломатии (переговоров с теми же американцами) и т. д.

Москва хочет, чтобы Вашингтон оставил Украину и полностью отдал ее ей. Путин всячески старается к этому вести, и объявленное им перемирие (в одностороннем порядке) — из этого же репертуара.

Очевидно, что его никто не будет соблюдать — русские в первую очередь, — но важно, что сами русские его объявили. То есть выступили инициаторами.

В войне не государств, то есть в войне равных, а в войне против инсургентов, террористов, иррегуляров всех мастей инициативу задает сильная и официально признанная сторона. Она решает — войти в Афганистан или не войти, бомбить Йемен или не бомбить, захватить Ирак или Панаму, и если да — то насколько долго и т. д.

Франция не спрашивает местные племена в Африке — бомбить их сегодня или завтра свернуть все силы и покинуть регион. Это все всегда делается в одностороннем порядке.

Путин тем самым демонстрирует это и Трампу: смотри, ты же хочешь мир — я вот согласен, а украинские формирования — нет. Это они во всем виноваты — в украинском кризисе в первую очередь. День тоже выбран не случайно — христианский праздник.

Многие республиканцы набожны, ходят в церковь, для них такие означающие — не пустой звук. Даже те, кто не верят, — не факт, что всегда могут проигнорировать именно означающее — символизм.

В общем, Путин хочет показать Трампу: мол, эти дикие украинцы — зачем они тебе? Зачем ты, уставший человек, которого вечно отвлекают от гольфа, должен этим заниматься? Просто оставь это мне.

Да, у нас получается все из рук вон плохо, вы хотите нам помочь, но мы как-то сами порешаем это все.

Путин методично заворачивает все в одежды, подчеркивающие отсутствие субъектности у Украины. Держит нос по ветру — мол, американцы идут к нам навстречу, и есть сигналы, что они будут давить на украинцев.

В этом смысле он создает себе переговорные (на переговорах с США) очки — мы-то за мир, даже вот решили о прекращении огня. Но это они не хотят — потому что там кризис, нацисты, комары, нелегитимный и т. д. И именно это мы пытаемся вам, американцам, объяснить. Поэтому либо отдайте и не мешайте, либо надавите на них и помогите их дожать.

В таких ситуациях самый верный ответ — не идти на переговоры и бить еще крепче, разваливая вообще весь этот понятийный конструкт.

Шикарный пример — это шантаж Путина всего мира голодом, когда он снова показывал, что ситуацию можно решить только в одностороннем порядке. Если договориться с Москвой и пойти на ее требования.

Это логично в миропонимании Кремля — помочь с проблемой голода не может нелегитимный режим комаров-нацистов. Помочь может якобы только Россия — легитимный актор, решающий проблемы.

Что сделала в ответ Украина? Правильно — просто потопила половину Черноморского флота, сама разблокировала коридор и пустила еду на мировые рынки. Выставив Путина посмешищем.

То же самое и тут — Россия решает в одностороннем режиме о «перемирии». Нет проблем — получите 200 дронов по Москве и т. д.

Хотите реальное перемирие? Не вопрос — садимся и разговариваем, вот наши требования: такие, такие и такие.

Снова Москва что-то решила там в одностороннем порядке? Без проблем — получите еще пару сотен дронов по вашей энергетике. Только так — никаких иных способов вырваться из этого понятийного капкана реальной политики не существует.

Реальная политика рассматривает все мировые структуры или как легитимные и равные субъекты — или как тех, кто вне оберегаемого статуса и является пассивной жертвой.

Вырваться из формата пассивной жертвы (которая ничего не решает, за нее решают другие) можно только одним способом — бить, бить крепко и жестко, не считаясь ни с чем.